Киотский протокол к Рамочной конвенции ООН об изменении климата доживает последние дни — с 2013 г. он прекратит действие. Его главной целью было ограничить выбросы парниковых газов, которые считаются одной из причин изменения климата.
Подписавшие протокол развитые страны, в том числе Россия, обязались в 2008–2012 гг. сократить выбросы в среднем на 5% к уровню 1990 г. Для стимулирования инвестиций в более экологичные технологии и отказа от грязных производств в Киотском протоколе предусмотрена система торговли квотами. Те, кто смог сократить выбросы, мог продать свою квоту. Товар в этой торговле — углеродные единицы, приравненные к тонне эквивалента двуокиси углерода (СО2, в ней измеряются выбросы всех парниковых газов).
Система торговли квотами позволила привлечь развивающиеся страны, которые не брали на себя обязательств. Сократить выбросы им зачастую дешевле, чем развитым, и те покупали у них квоты, чтобы выполнить свои обязательства.
Что и как продавать
Россия к 2012 г. должна была сохранить выбросы на уровне 1990 г. Но спад промышленного производства после распада СССР привел к резкому сокращению выбросов — в 2000 г. они были на 38% ниже 1990 г. Затем они стали расти, но медленно — по подсчетам директора Центра экономики окружающей среды и природных ресурсов ВШЭ Георгия Сафонова, менее чем на 10% в год в 2000–2010 гг. (при среднегодовом росте ВВП в 7%, а производства — на 12%). По данным Рамочной конвенции ООН об изменении климата, в 2010 г. Россия выбрасывала на 35% меньше, чем в 1990 г.
Это высвободило огромную квоту, которую можно было продать. Российские предприятия могли продавать углеродные единицы за рубеж через так называемые проекты совместного осуществления (один из киотских механизмов торговли квотами). Для этого компания, инвестировавшая в «чистые технологии», должна заверить сокращение выбросов в Комитете по надзору за совместным осуществлением при ООН. Сертифицированные единицы можно продать иностранному брокеру или компании, которая обязалась выбрасывать меньше (в Европе, например, квота есть у каждого предприятия).
По новым правилам
Из-за особенностей администрирования в России эта схема заработала с опозданием и оказалась крайне сложной. Минэкономразвития описало порядок подготовки и реализации проектов в 2007 г.: сначала компании должны защитить их в ведомстве. Заявки копились без рассмотрения, а осенью 2009 г. Минэкономразвития добавило еще одного посредника, назначив единственным оператором углеродных проектов Сбербанк, — торговать квотами можно только через него.
Сбербанку поручили отбирать проекты на конкурсе, для каждого конкурса был установлен лимит в 30 млн т. Компании были готовы предложить гораздо больше: в 2010 г. были отобраны 33 из более чем 100 проектов(заявок было подано на 130 млн т). В 2011 г. правительство оставило лишь общий лимит — 300 млн т на 2008–2012 гг. «За 2007–2011 гг. законодательство, регулирующее киотские проекты совместного осуществления, менялось трижды!» — восклицает сотрудник крупной энергокомпании, но процедура не становилась проще.
И не позволила осуществить все проекты. Сейчас утверждено 108 заявок на 311,6 млн т, а поступило почти на 400 млн т.
Например, проект «Квадры» прошел независимую экспертизу, компания нашла покупателя на сокращение выбросов и надеялась за счет этого компенсировать выпадающие доходы, рассказывает ее представитель. Проект получил положительный отзыв Сбербанка и в мае был внесен в Минэкономразвития, но дальше дело не пошло. «Мы очень надеемся, что еще не все потеряно и что проект будет зарегистрирован до конца года», — говорит представитель «Квадры».
За старые заслуги и новые проекты
Те, чьи проекты успели пройти процедуры, довольны: удалось и обновить основные средства, и заработать на продаже квот. Неудивительно — это легкие деньги, их особенно не пришлось зарабатывать, замечает федеральный чиновник.
Многие утвержденные заявки — уже реализованные проекты, объяснял руководитель дирекции по управлению проектами в области энергосбережения и природопользования Сбербанка Всеволод Гаврилов: компании получили возможность «окиотить» прошлые заслуги в обмен на обязательство реинвестировать деньги от продажи квот в новые проекты по модернизации производств.
Судя по инвестиционным планам, компании готовы вложить в обновление и чистые технологии около $6 млрд, хотя доходы от продажи квот оказались ниже ожиданий — около $600 млн, по оценке Гаврилова. С 2010 г. цена на углеродные единицы рухнула с 10 до менее чем 0,9 евро за 1 т. А многие заключали контракты не по фиксированной цене, а «по рынку», сетует Гаврилов.
Помешала заработать и российская бюрократия. Слишком много этапов и участников в этом процессе, а сам он четко не формализован, говорит сотрудник энергетической компании, в результате от начала рассмотрения проекта до выпуска сокращений и их перевода иностранному контрагенту могут пройти месяцы, что на падающем рынке плохо.
«Рынок есть рынок», — замечает представитель группы «Илим», признавая, что, если бы практическая стадия реализации Киотского протокола в России началась раньше, большая часть ЕСВ была бы реализована дороже. В любом случае дополнительный «углеродный» доход стал совсем не лишним в условиях кризиса источником финансирования масштабного проекта компании — реконструкции технологической ТЭС в Братске, благодаря которой вырастет эффективность использования биотоплива и снизятся выбросы, продолжает он.
Одновременно снижаются выбросы в атмосферу и появляется возможность получить доход, который можно направить на новые проекты, объясняет выгоду от участия в киотских механизмах представитель ТГК-2. Ее инвестиции по проектам совместного осуществления — около 12,5 млрд руб.: станции в Архангельской области были переведены с мазута на природный газ, а в Вологде и Новгороде построены парогазовые установки с низким воздействием на окружающую среду.
Нефтегазовый сектор благодаря киотским проектам получил шанс заработать на утилизации попутного нефтяного газа (ПНГ), которая стала обязательной с 2012 г. Углеродные единицы, полученные на утилизации ПНГ, выставили на продажу все ведущие нефтяные холдинги.
Крупнейший в России проект совместного осуществления — 8 млн т СО2, полученных за счет строительства в Ханты-Мансийском АО второй очереди Южно-Балыкского газоперерабатывающего комплекса. Мощность предприятия по переработке ПНГ удвоилась до 3 млрд куб.м в год, «Сибур» инвестировал в расширение Южно-Балыкского комплекса более 8 млрд руб., рассказывает представитель компании. «Сибур» готовит еще несколько проектов по переработке ПНГ и повышению энергоэффективности.
Продолжить участие в киотских проектах хотели бы все опрошенные «Ведомостями» компании. «Бизнес как раз вошел во вкус», — отмечает менеджер одной из них.
У «Иркутскэнерго» есть ряд проектов, которые не будут реализованы без углеродного софинансирования, говорит ее представитель. «Само собой, мы хотели бы продолжить участие», — категоричен представитель«Илима».
Проекты без будущего
Вряд ли это получится (см.врез). Сегодня в Дохе пройдет ежегодная климатическая конференция ООН. Вопросы: продление действия Киотского протокола и переговоры о принципиально новом климатическом соглашении.
Оно должно быть подписано к 2015 г., вступить в силу не ранее 2020 г. и содержать обязательства уже для всех стран. Пока же они спорят о втором периоде Киотского протокола. Если его действие не будет продлено, торговля выбросами остановится.
Развивающиеся страны, в первую очередь крупнейший поставщик углеродных единиц (свыше 700 млн т) Китай, хотят участвовать в киотских проектах на прежних условиях, не беря обязательства по сокращению выбросов и зарабатывая на продаже своих квот. Но развитые страны больше не хотят их спонсировать, покупая их сокращения, — ведь те не спешат стать «чище». От участия во втором периоде Киотского протокола уже отказались Япония и Канада, а США не ратифицировали и первый.
Главный сторонник киотского процесса — ЕС, крупнейший покупатель российских квот. Но и Европа готова покупать квоты развивающихся стран, только если они согласуют «дорожную карту» переговоров о новом соглашении, которое обяжет их сокращать выбросы.
Во-первых, Россия и не могла заработать миллиарды долларов в рамках Киотского протокола после того, как главный потенциальный покупатель США вышли из него. У стран ЕС потребность в этих квотах относительно небольшая, об этом было известно еще в начале 2000гг, что в итоге и подтвердилось в настоящее время.
Во-вторых, товаров на углеродном рынке в рамках Киотского протокола являются для стран с переходной экономикой объем их прав на выбросы или по терминологии КП –«Установленное количество» (ЕУК и ЕСВ) статья 3.10-3.12 КП.
Для развивающихся стран товаром для продажи в рамках КП являются - сертифицированные сокращения выбросов (ССВ), статья 3.12 КП.
Как правильно отмечено в статье « (в Европе, например, квота есть у каждого предприятия)».
Порядок распределения квот в странах Евросоюза определен соответствующей директивой, имеющей статус закона.
Страны покупают у развивающихся стран ССВ и конвертируют их в дополнительные права на выбросы для своих стран.
У стран с переходной экономикой, в число которых входит и Россия, страны ЕС могут купить только права на выбросы, а не результат сокращения выбросов.
Процедура конвертации результатов сокращения выбросов в права на выбросы должна определяться национальным законодательством стран.
В России закона о порядке распределения прав на выбросы среди предприятий (как в ЕС) и порядке конвертации результатов сокращения выбросов в права на выбросы нет.
Этот порядок, российские Остапы Бендеры пытаются подменить процедурой детерминации результатов совместных проектов в Комитете по надзору за совместным осуществлением при КП (а не при ООН).
В настоящее время, не только Комитет по надзору за совместным осуществлением, но и Правительство РФ, и уж тем более Минэкономразвития и Сбербанк РФ, не имеют законных полномочий по торговле российскими правами на выбросы парниковых газов (квотами). Закон «забыл» В. Гаврилов, который будучи представителем от МЭРТ в МВК по проблемам изменения климата, не исполнил решение МВК по разработке соответствующего закона (2003г.).
То на что сетует Гаврилов было известно еще до ратификации КП Россией, так как статья 6 КП, была введена для того, чтобы страны с переходной экономикой не блокировали компромисс между странами ОЭСР и развивающимися, который предусматривал схему инвестиций в развивающиеся страны в обмен на снятие ограничений на выбросы выше уровня 1990г для стран ОЭСР….
Развивающиеся страны наводнили углеродный рынок в рамках КП дешевыми ССВ, и естественно этот рынок и должен был рухнуть, даже без неизрасходованных квот стран с переходной экономикой.
А вот если бы Россия не допустила появления Киотского лохотрона, и настойчиво проводила политику национальных интересов, как страна донор (поглотитель выбросов других стран) вот тогда бы Россия могла «заработать миллиарды долларов из воздуха» , но для этого как минимум не надо «бегать за морковкой у носа осла» или лезть в клетку за бесплатным сыром…..